Пилотесса Мария Уваровская — об особенностях работы в мужском коллективе и буднях пилота. Аэропортовые маршалы, или как паркуют самолеты

The Village попросил пилотессу рассказать о рабочих буднях, реакции пассажиров на женский голос пилота и том, как меняется мир.

Об обучении

Я не мечтала в детстве стать пилотом. После школы я поступила в архитектурный институт, а параллельно занималась в аэроклубе. Сегодня большинство аэроклубов коммерческие, но в моей молодости можно было учиться бесплатно, это называлось Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). Первый раз я полетела в 17 лет на маленьком пилотажном самолёте. Хобби через какое-то время переросло в желание стать профессиональным пилотом.

К счастью для родителей, я успела получить надёжное образование. В какой-то момент я поставила их перед фактом: поступила в Академию гражданской авиации. Чтобы стать пилотом, нужно налетать определённое количество часов, оплачивать занятия на самолёте приходится самостоятельно. Работа архитектора позволяла учиться на небольшом шестиместном Як-18Т. Налетав на нём около 100 часов, в 24 года я поступила в Академию гражданской авиации.

В первый раз я пришла на собеседование в «Аэрофлот», когда могла летать ещё только на спортивном самолёте. Конечно, на меня тогда посмотрели со снисхождением, но им понравилось моё искреннее желание работать именно здесь. Мне поставили ряд условий, в том числе налетать на ЯК-40 определённое количество часов. Я устроилась в другую российскую авиакомпанию и поработала там. После этого пришла снова и на этот раз насовсем. Меня взяли вторым пилотом на Ту-154.

Практики государственных аэроклубов больше нет, и, поскольку обучение стоит немалых денег (получение свидетельства частного пилота обойдётся от 350 до 650 тысяч рублей, в зависимости от выбранного типа самолёта. — Прим. The Village), среди пилотов появилась прослойка людей из бизнеса. Кто-то из них в своё время даже оканчивал училище, но поработать по специальности не смог: в начале 90-х был кризис, резко сократилось количество перевозок и работы для пилотов не было, штат не расширяли, ребят после училищ не брали. Потом старожилы ушли на пенсию, а преемственности поколений не было. Объёмы перевозок увеличились, количество авиакомпаний увеличилось, возник серьёзный дефицит. Те ребята, которые мечтали летать, но вынужденно стали заниматься бизнесом, вернулись в авиацию.

Они вложили часть заработанных денег, полетали с инструкторами и стали профессионалами. Среди моих коллег есть довольно богатые люди, которые могли бы и дальше заниматься бизнесом, но им хочется летать и они готовы отказаться от жизни, которая была у них раньше. (Профессия пилота хорошо оплачивается, например, на сайте «Аэрофлота» в объявлении о наборе КВС указана зарплата до 500 тысяч рублей. — Прим. The Village.)

Когда в зимнее время я в пальто и моей лётной формы не видно, меня регулярно принимают за стюардессу

Сейчас стали появляться программы, когда авиакомпании оплачивают обучение. Выпускники училищ считаются ценными кадрами: они молодые, здоровые и являются хорошим материалом для обучения. Тех, кто когда-то на чём-то летал, рассматривают более пристально. Компании иногда предоставляют своим сотрудникам кредиты на обучение: отлетав определённое количество часов, став пилотом, они просто их отрабатывают. Есть переученные бортинженеры и штурманы. Есть прецеденты переучивания бортпроводников.

О коллегах-мужчинах

Мужчины-коллеги ведут себя достойно, с их стороны я не замечала ни случаев недоверия, ни неуважения. Даже насмешек в глаза никогда не было, хотя за глаза, думаю, они шутят о нас. У меня был хороший пилотажный опыт, коллеги по гражданской авиации не умели делать то, что умела я: они никогда не летали на пилотажных самолётах. Видимо, это помогло мне завоевать авторитет в первое время. Я рада, что работаю в мужском коллективе. Мне кажется, у меня мужской тип мышления. Я понимаю, как психологически себя настроить на работу с мужчинами. Иногда мне даже сложнее договориться с женщинами, чем с мужчинами. У женщин немножко другой мир, а я уже адаптировалась под мужскую среду.

Как правило, мой второй пилот — мужчина. Конечно, было несколько случаев, когда я видела, что второму пилоту или бортпроводнику некомфортно. Им сложно, потому что они немного не понимают, что происходит. Раньше их командирами всегда были мужчины, они знали, что и как сказать, а, увидев командира-женщину, начинают подбирать слова и испытывать дискомфорт от того, что ситуация непривычная. На работу это никак не влияет, просто иногда сложнее говорить на отвлечённую тему со вторым пилотом.

Когда я вводилась командиром, сидела в кресле капитана, а на кресле второго пилота сидел мой инструктор. На стоянке заходит техник, смотрит на нас и говорит: «Зачем вы местами-то поменялись? Почему сидите на месте командира?» Отвечаю, что я ввожусь, что я будущий командир. «Да ладно!» — заявил техник. Ушёл. Но как-то ему было неспокойно на душе, он вернулся снова, уточнил: «Ну вы точно пилот?» И, вздохнув, ушёл.

Кстати, система сближения с землёй говорит женским голосом. Раньше в кабине были одни мужчины, и если вдруг к тебе обращается женщина, то значит что-то не так.

О реакции окружающих

Курьёзы, связанные с тем, что пилот самолёта женщина, периодически происходят. Часто такие моменты возникают, когда мы прилетаем в российские аэропорты. За границей все к этому привычны. В AirFrance и Alitalia 20 % пилотов — женщины, а для российского наземного персонала это совершенно необычная история. Когда в зимнее время я в пальто и моей лётной формы не видно, меня регулярно принимают за стюардессу.

Мы не видим пассажиров, когда здороваемся с ними по радиосвязи, но бортпроводники рассказывают, что многие удивляются, когда слышат мой голос. Некоторые пассажиры волнуются, но за всю мою работу с рейса никто ни разу не снимался. Бывает, пассажиры после посадки хотят посмотреть на командира, познакомиться, сфотографироваться, выразить своё восхищение, но им это редко удаётся: кабина у нас закрытая, и, пока бригада прощается с пассажирами, мы в ней занимаемся своими процедурами.

Когда в незнакомой компании я говорю, кем работаю, всегда появляется дополнительная тема для разговора. Человек хочет узнать меня получше, думает: «Наверное, в тебе что-то есть необычное, раз ты выбрала такую работу». Иногда мне хочется прямо сказать: «Я обычный человек, обычная девушка, которая просто занимается тем, что ей нравится».

О других женщинах в авиации

Я пришла в «Аэрофлот» в 2007 году и стала третьей женщиной-пилотом в компании. Сейчас у нас работают 13 девушек, каждый год к нам присоединяются одна-две пилотессы. Раньше мне казалось, что женщины в этой области конкурируют, но, когда познакомилась с первым в «Аэрофлоте» командиром-женщиной, Ольгой Ивановной Грачевой, мои мрачные представления развеялись. Она работала на Boeing 767, это дальнемагистральный самолёт, и всегда была готова всем во всём помогать.

В целом количество женщин-пилотов в России увеличивается, но стереотип нашего мышления запаздывает за техническим прогрессом. Мы на стыке Европы и Азии, и многие процессы у нас заторможены: роль женщины у нас не совсем определена. И женщины-то у нас другие.

Все мои женщины-коллеги совершенно разные, не похожие друг на друга, каждая по-своему ведёт себя в кабине, у каждой свой подход к работе.

Раньше многие стюардессы обращались ко мне с вопросом, где научиться и что сделать, чтобы занять моё место в кабине экипажа. Не всегда это были люди, которые хотят летать: кому-то хочется зарплату побольше, кто-то считает, что мы сидим и ничего особенного не делаем. Как правило, случайные люди отсеиваются ещё на этапе обучения.

Мужчинам выдают форму по их размерам, единственное — могут немного ушить. С женщинами всё сложно.

У нас в компании людей оценивают в зависимости от их профессионализма, а не пола. Нашим инструкторам удалось избавиться от стереотипов, не только в отношении женщин. Например, у нас сейчас очень много молодых командиров, хотя кажется, что предпочтения в нашей сфере должны отдавать более взрослым и опытным. Тем не менее, несмотря на молодой возраст, пилоты хорошо профессионально подготовлены, у них прекрасная память и хорошие знания.

Мужчинам выдают форму по их размерам, единственное — могут немного ушить. С женщинами всё сложно. Когда я стала третьим пилотом, на меня сшили форму, потому что у меня очень маленький размер. Но женщину, которая пришла на работу следом за мной, отправили на склад выбирать что-то из мужской одежды. Потом с нами работал «Дом моды Виктории Андреяновой», шил форму по индивидуальной мерке. При этом каких-то различий между мужской и женской формой не было, мы сами просили сшить немного по фигуре китель, добавить пояс на пальто, а модельеры шли нам навстречу.

Сейчас женщин стало больше, и к нам стали относиться внимательнее. Пошив женской формы пытаются поставить на поток. Сейчас разрабатывается новая форма, и буквально на прошлой неделе всех женщин вызвали и спросили, как нам было бы удобно работать. Наверное, наша форма чем-то даже будет отличаться от мужской, в том числе головным убором.

О работе командира и рабочем режиме

В целом работа командира и второго пилота одинаковая: сперва один ведёт связь, а другой в этот момент пилотирует или контролирует работу автопилота. Потом мы меняемся. Однако командир принимает окончательное решение в важных вопросах.

Во время моего первого рейса в качестве командира воздушного судна было лёгкое волнение перед тем, как вывести на полосе двигатели в максимальный режим. В этот момент пришло осознание, что я буду теперь самостоятельно принимать все решения. После этого всё проходило в штатном режиме, на волнение просто не было времени. Ответственность, конечно, есть, и она давит, но она никогда меня не пугала.

Я летаю на Airbus A320, это среднемагистральный самолёт, не рассчитанный на трансконтинентальные рейсы. Наша география — Европа и Россия до Иркутска. Во Владивосток летают дальнемагистральные самолёты. Если я улетаю утром, то лечу часа два, например, в Прагу. Там час стоянка — и обратно. Если мы улетаем в восемь часов вечера, то стоим несколько часов в аэропорту, а под утро прилетаем обратно. Посмотреть ничего не удаётся, если у нас нет длинной стоянки с выходом в город. Различия в полёте небольшие: у нас страна широкая, поэтому расстояния побольше и воздушное пространство не так загружено, как европейское. В европейском пространстве насыщенный радиообмен.

В кабине КВС и второй пилот общаются на английском, на русском говорим только на отвлечённые темы. В то время, когда мы переучивались с советской техники, было условие — выучить английский. Уровень должен быть приличным — это технический язык: вся документация на английском языке и все технические документы, сам аэробус тоже иностранный.

По количеству полётов в месяц ограничений у нас нет. Есть лётная норма и норма рабочего времени. Лётная норма — 80 часов в месяц, продлённая норма — 90 часов. Соответственно, 800 и 900 часов в год. Многие пилоты соглашаются на продлённую норму, потому что так увеличивается зарплата. Отпуск у нас подлиннее, чем у большинства. Мы отдыхаем около 70 дней в году.

Менять самолёт раз в пять лет — это хорошая практика. Спустя пять лет пилот начинает скучать, он побывал во всех условиях, приобрёл колоссальный опыт. Кто-то после этого идёт в инструкторы, кто-то занимает руководящие должности, кто-то меняет тип самолёта. Всем нужно движение и профессиональный рост. У меня есть возможность переучиться на дальнемагистральный самолёт, но я не очень хочу. Мне нравится улетать утром и прилетать вечером. У моих рейсов, конечно, тоже есть свои минусы: много ночных. Они съедают время, потому что весь день после рейса ты высыпаешься. На семью и общение с шестилетней дочерью остаётся совсем мало времени.

Об опасностях, суевериях и катастрофах

Мне повезло, у меня никогда не было отказов авиатехники в воздухе. Были отказы на земле и как результат задержки рейсов. В воздухе, бывало, портилась погода, приходилось уходить на запасную полосу. Это нестандартные ситуации, они требуют внимания, но они штатные. Сочетание таких факторов, как боковой порывистый ветер, обледенение на полосе, длина полосы, усложняет ситуацию. При посадке на короткую заснеженную полосу ты понимаешь, что должен сесть именно в знаке, в точке приземления — в ясную погоду с четырёхкилометровой посадочной полосой ты можешь позволить себе эту точку перелететь. Все эти ситуации отрабатываются на тренажёрах, полностью имитирующих все варианты. Раз в год на этих тренажёрах мы подтверждаем свою квалификацию — если не справиться с этим экзаменом, к работе не допустят.

После каждой авиакатастрофы в мире в каждой российской компании идёт реакция. Всегда издаются информационные документы, созданные на основе разбора катастрофы, мы с ними знакомимся. Проводится специальная работа — дополнительное обучение или занятия. Если какая-то ситуация когда-либо уже возникала, мы должны быть готовы предотвратить её, когда она возникнет вновь. Мы пытаемся извлечь максимум из ошибок. Изучаются даже незначительные инциденты.

Мы летаем каждый день и уже не верим в приметы, например, не фотографироваться перед рейсом и прочее. Люди на работе становятся практичнее и, наверное, немного циничнее. Пассажиры летают раз в месяц, и им кажется, что это риск. Когда летаешь каждый день, ничего не боишься. Это просто работа.

Почему-то все считают, что пассажирскими самолетами управляют исключительно мужчины. Мы развеяли этот миф, поговорив с Марией Уваровской — пилотом авиакомпании «Аэрофлот».

— Вы семь лет в авиации, на настоящий момент — командир воздушного судна. А с чего началась ваша карьера пилота?

— С аэроклуба. Я занималась высшим пилотажем на спортивных самолетах. Есть небольшой опыт прыжков с парашютом и полетов на планере. Параллельно я училась в гражданском вузе. На тот момент не думала, что буду летать профессионально, но уже на третьем курсе поняла: все серьезно. Я закончила вуз, немного поработала и уже затем получила летное образование.

Не думаю, что работай я по «более женской», специальности, у меня было бы больше свободного времени

— И тогда вы были уже уверены, что станете пилотом?

— Я была уверена, что всерьез хочу этим заниматься, но препятствия казались непреодолимыми. Гражданская авиация была голубой мечтой, которую я считала несбыточной. Тогда я думала, что работа инструктором в аэроклубе — мой потолок, и даже не представляла, что когда-нибудь переступлю порог «Аэрофлота». Устроиться на работу было сложно даже уже профессиональным пилотам. И все же я решила сделать все от меня зависящее, чтобы быть спокойной: я хотя бы попыталась.

— Но ведь мало получить образование, нужно еще налетать определенное количество часов?

— Я попала именно в тот момент, когда начался регресс в спортивной авиации. Удавалось налетать семь с половиной — девять часов в год, это очень мало. Аэроклубы упразднялись, полеты стали платными. У меня не было связей и финансовых возможностей. Я использовала любой шанс, и мне удавалось, что называется, оказаться в нужное время в нужном месте.

— Что это была за возможность?

— Мне предложили работу в Череповце. Там находится большой градообразующий комбинат и при нем есть авиакомпания «Северсталь». Меня приняли как второго пилота Як-40 и пилота-инструктора в местный аэроклуб. Всегда с теплотой вспоминаю то время. Первые шаги в гражданской авиации и профессиональные полеты в спортивной, отличный коллектив небольшой компании, где все друг друга знают. Очень многие друзья по первому образованию меня не понимали: почему нельзя заработать деньги и летать в свое удовольствие. Тем не менее, это было сознательное решение, и я очень рада, что риск оправдался.

— То, что вы выбрали мужскую профессию, никого не смущало? Непонимание вызывало скорее отсутствие ясных перспектив?

— Друзья вне авиации пожимали плечами, а пилоты понимали и радовались за меня.

— Близкие поддерживали?

— Родные видели мой серьезный настрой. Никто мне не препятствовал, не противоречил, хотя на тот момент было абсолютно непонятно, что из этого выйдет. То, чего я достигла, — заслуга моих родителей, они всегда поддерживают меня.

— Работодатель рискует, когда берет на работу женщину?

— Я считаю, что риска в этом нет — какая разница, какого пола специалист.

Обычно две крайности — либо говорят: «Выбирай все что хочешь, мы оплатим — ты у нас одна», либо: «Возьми пиджак для бортпроводницы и пришей шевроны на рукава»

— Есть ли у женщин-пилотов какие-либо преимущества перед пилотами-мужчинами?

— На мой взгляд, женщины более склонны к дисциплине, выполнению технологических процедур. Для нас не характерно стремление к риску, авантюрам. По своей природе мы больше стремимся к безопасности. Исходить нужно из возможностей каждого отдельного человека. Мне кажется, самое главное для женщины, выбравшей мужскую профессию, — не выделяться, не требовать к себе особенного отношения. Просто выполнять свою работу, чтобы руководство понимало: перед ним нормальный специалист.

— Считается, что в нештатных ситуациях женщине сложнее сохранить хладнокровие. Согласны?

— Не знаю, я не могу позволить себе паниковать. Все, видимо, индивидуально.

— Но у вас бывали опасные моменты в работе?

— Сложные моменты бывают, но это часть нашей работы. Мы обучены действиям в любых непредвиденных ситуациях. Конечно, все предугадать нельзя, но то, что можно сымитировать, мы отрабатываем на системных тренажерах, которые позволяют создать абсолютно реальную картину происходящего: движение, различные погодные и ветровые комбинации и даже дым в кабине. Это необходимо для подготовки и понимания собственных возможностей. Сама вероятность возникновения непредвиденных ситуаций сведена к минимуму технологией нашей работы: мы постоянно перепроверяем работу наших коллег. Например, перед полетом в осмотре самолета участвуют как технический персонал, кто непосредственно готовит машину к рейсу, так и сами пилоты независимо друг от друга осматривают важные детали. Не говоря уже о том, что в кабине мы всегда перепроверяем действия друг друга. При таком подходе возможность ошибки человека сведена к минимуму.

— Как справляетесь с перегрузками?

— В спортивной и военной авиации понятие перегрузок другое, при выполнении фигур сложного и высшего пилотажа они весьма ощутимы и с ними нужно уметь справляться. У нас же гораздо сильнее на здоровье влияет ненормированный график, сломанные биоритмы. Самое трудное — это ночные рейсы. Мой личный способ справляться — за день до и после полета ничего не планирую, выключаю телефон и сплю столько, сколько необходимо. Это помогает. Не секрет: работа пилота сложна. Чтобы посвятить себя авиации, нужно этим жить. Мне очень нравится быть частью большого и серьезного дела.

Женщина-пилот — это все-таки непривычно и неудобно: индивидуальный пошив формы, опасение, что она уйдет в декрет

— Почему женщина-пилот — редкость?

— Думаю, играют роль стереотипы. Если есть выбор между хорошо подготовленными пилотами разных полов, работодатель может выбрать мужчину, потому что не хочет сложностей. Женщина-пилот — это все-таки непривычно и неудобно: индивидуальный пошив формы, опасение, что она уйдет в декрет и закончит на этом летную карьеру. Хочется поблагодарить работодателей, которые не акцентируют внимание на этих моментах, а рассматривают профессиональные качества своих специалистов. В этом смысле «Аэрофлот» лидирует — в нашей компании 15 женщин-пилотов, из которых три КВС. Я надеюсь, что это постепенно станет нормой.

— И для 15 женщин разработана специальная форма? В ней предусмотрена юбка?

— По международным стандартам мы обязаны носить китель, брюки, фуражку. Причем у нас индивидуальный пошив — для «Аэрофлота» это важно. Я знаю, что на некоторых авиапредприятиях девушки справляются сами, подбирают, ушивают. В небольших компаниях обычно две крайности — либо говорят: «Выбирай все что хочешь, мы оплатим — ты у нас одна», либо: «Возьми пиджак для бортпроводницы и пришей шевроны на рукава».

— Приходилось ли вам сталкиваться со скептическим отношением со стороны работодателей?

— Я не помню, чтобы приходилось упираться в стену мужского недоверия. Если очевидно, что единственная мотивация — серьезное увлечение делом, почему бы не дать человеку возможность поработать? При условии, конечно, что он действительно соответствует всем требованиям.

Мне комфортно работать в мужском коллективе, я думаю, даже комфортнее, чем в женском

— А как относятся коллеги-мужчины, например второй пилот?

— Поначалу, конечно, оценивающе. У некоторых в глазах читается: «Посмотрим, какой ты командир». Это довольно быстро проходит, как только он убеждается, что я на своем месте. Кстати, основная часть моей работы — управление командой. Важно не только то, насколько мягко ты пилотируешь и сажаешь самолет, но и умение организовать экипаж, чтобы все работали слаженно, спокойно и с хорошим настроем. Психологическая обстановка очень важна. У нас есть специальные занятия, где мы в процессе розыгрыша той или иной нестандартной ситуации отрабатываем варианты взаимодействия, разбираем детально причины и последствия различного поведения. Таким образом такая серьезная угроза безопасности полетов как человеческий фактор. В целом мне комфортно работать в мужском коллективе, я думаю, даже комфортнее, чем в женском.

— Как реагируют пассажиры?

— Конечно, удивляются. Иногда узнают: «А мы с вами уже летали». Приятно видеть, как скептическое отношение людей сменяется улыбками и благодарностью.

— У вас наверняка очень насыщенный график, как вам удается совмещать семью и работу?

— Я бываю дома практически каждый день, потому что летаю на среднемагистральных самолетах — несколько часов туда и обратно. Несколько раз в месяц летаю в командировки — на один день максимум. Вообще, женщины сейчас очень востребованы. Приходится выбирать: либо ты ведешь активный образ жизни, либо сосредоточена на доме. Дети, семья, брак — это колоссальная работа, очень достойный путь. Здесь нет правильного выбора — каждый решает для себя. Не думаю, что, работай я по «более женской» специальности, у меня было бы больше свободного времени. А когда мама и жена — состоявшаяся личность, это благоприятно влияет на атмосферу в доме.

— Что будете делать, если ваша семилетняя дочь захочет тоже стать пилотом?

— Дочке интересна моя профессия, сейчас она хочет идти по моим стопам. Но у нее все очень быстро меняется: сегодня она решает стать пилотом, а завтра — учительницей. Это очень сложно и важно — понять, чего именно ты хочешь. Если я увижу ее серьезный интерес к какому-то делу, не стану мешать. Я, как и мои родители в свое время, сделаю все от меня зависящее, чтобы мечта моего ребенка осуществилась.

Публикация от ️девочка-летчик(с) (@mariaalexseevna) Фев 16 2017 в 11:31 PST

Публикация от ️девочка-летчик(с) (@mariaalexseevna) Янв 31 2017 в 2:18 PST

Мария Федорова рассказала, что девушка-пилот, как правило, не вызывает беспокойства у пассажиров самолета. Она вспомнила, что командир воздушного судна (КВС) несколько раз просил ее произнести приветственные слова.

- Бортпроводники потом передавали, что пассажиры в салоне удивляются, восхищаются, начинают обсуждать, что девушка в кресле пилота, но никто не возмущается и не пугается, - поделилась Мария Федорова.

Публикация от ️девочка-летчик(с) (@mariaalexseevna) Янв 5 2017 в 1:22 PST

При этом девушка отметила, что уже не испытывает какого-либо страха перед трудностями во время полета.

- Помню, в августе было много гроз и приходилось очень много нестандартно мыслить, понимать, куда движется гроза и как лучше направиться в обход, - цитирует Марию Федорову в своем блоге Сергей Анашкевич.

Тем не менее со всеми внештатными ситуациями она вместе с экипажем справляется без каких-либо проблем.

Для того, чтобы стать пилотом, она окончила питерский университет гражданской авиации, после чего прошла многомесячную стажировку в "Аэрофлоте", летая исключительно на симуляторе полетов. Затем она еще три месяца стажировалась на месте второго пилота под наблюдением инструктора. По словам девушки, во время первого рейса для нее все было как в тумане.

Напряжение чудовищное, прилетаешь, сразу после приземления пилоты осуществляют массу процедур, нужно успеть "сдать" этот полет и тут же готовиться к обратному рейсу. Пока ты заполняешь документы, в самолет уже загружают багаж, а бортпроводники начинают посадку пассажиров.

Однако за время стажировки она настолько привыкла к полетам, что первый самостоятельный рейс в качестве второго пилота не вызвал у нее никаких эмоций.

Я же на тот момент отлетала уже 225 часов в кресле "второго", так что тот полет был почти таким же, только пилота-инструктора в этот раз не было за спиной.

За непродолжительный опыт работы пилотом у Марии Федоровой уже появились любимые и нелюбимые маршруты. По словам сотрудницы "Аэрофлота", ей очень нравится летать в Минск, так как у этого рейса идеальная продолжительность полета. Также пилот призналась в своей любви к тюменской взлетно-посадочной полосе - по мнению Федоровой, она качественная, широкая, одно удовольствие сажать на нее самолет. При этом ее нелюбимыми маршрутами являются перелеты в Ставрополь и Саратов.

В свои 23 года девушка уже замужем. Ее супруг также работает летчиком. Всего в «Аэрофлоте» выполняют рейсы 20 женщин-пилотов. При этом пять из них уже стали командирами воздушного судна. Первой в России женщиной-командиром воздушного судна в 2009 году стала пилот «Аэрофлота» Ольга Грачёва. В «Трансаэро» пилотессы появились только в 2012 году. Так, пилотесса Мария Уваровская получила это звание в январе 2014 года. А до Марии Федоровой единственным женщиной-пилотом Sukhoi Superjet 100 была Дарья Синичкина, которая тоже научилась летать в 23 года.

А вот за границей девушки-пилоты - обычное явление. Не так давно Интернет взорвал «Инстаграм» шведского пилота Мирии Петерсон. Шведка пришла в коммерческую авиацию в 25 лет и начала понемногу фотографировать будни пилота и свою частную жизнь, в которой много времени красотка уделяет йоге. Идеальная жизнь - путешествия и любимые упражнения. Сейчас Марии 32 года и гламурная девушка-пилот работает в бюджетной авиакомпании Ryanair.

Публикация от Maria Pettersson
Публикация от Maria Pettersson 21.02.2017

Мария Уваровская — пилот «Аэрофлота», и совсем недавно стала звездой интернета, буквально все издания обратили внимание на прекрасную женщину-пилотессу. Не стали исключением и мы — интервью с интересным Человеком на сайте сайт.

Мария Уваровская — пилот «Аэрофлота», интервью

В России три десятка женщин-пилотов гражданской авиации. Первой в России женщиной – командиром воздушного судна в 2009 году стала пилот «Аэрофлота» Ольга Грачёва.

Сейчас в «Аэрофлоте» 13 пилотесс, три из них - командиры воздушного судна. Мария Уваровская получила эту должность в январе 2014 года.

«Позитив» попросил пилотессу рассказать о рабочих буднях, реакции пассажиров на женский голос пилота и том, как меняется мир.

— Мария, мы все учились по не многу… А как у вас с этим?

— Я не мечтала в детстве стать пилотом. После школы поступила в архитектурный институт, а параллельно занималась в аэроклубе. Первый раз я полетела в 17 лет на маленьком самолёте. Хобби через какое-то время переросло в желание стать профессиональным пилотом, и я поступила в Академию гражданской авиации.

Когда в зимнее время я в пальто и моей лётной формы не видно, меня регулярно принимают за стюардессу.

— Коллеги-мужчины как к вам относятся?

— Ведут себя достойно, с их стороны я не замечала случаев недоверия, или неуважения. Даже насмешек в глазах никогда не было, хотя за глаза, думаю, они шутят о нас. У меня был хороший пилотажный опыт, коллеги по гражданской авиации не умели делать то, что умела я: они никогда не летали на пилотажных самолётах. Видимо, это помогло мне завоевать авторитет в первое время. Я рада, что работаю в мужском коллективе. Мне кажется, у меня мужской тип мышления.

Я понимаю, как психологически себя настроить на работу с мужчинами. Иногда мне даже сложнее договориться с женщинами, чем с мужчинами. У женщин немножко другой мир, а я уже адаптировалась под мужскую среду.

Как правило, мой второй пилот - мужчина. Конечно, было несколько случаев, когда я видела, что второму пилоту или бортпроводнику некомфортно.

Раньше их командирами были мужчины, они знали, что и как сказать, а, увидев командира-женщину, начинают подбирать слова и испытывать дискомфорт от того, что ситуация непривычная. На работу это никак не влияет, просто иногда сложнее говорить на отвлечённую тему со вторым пилотом.

Отвечаю, что я ввожусь, что я будущий командир. «Да ладно!» - заявил техник. Ушёл. Но как-то ему было неспокойно на душе, он вернулся снова, уточнил: «Ну, вы точно пилот?» И, вздохнув, удалился.

Кстати, система сближения с землёй говорит женским голосом. Раньше в кабине были одни мужчины, и если вдруг оттуда обращается женщина, то значит что-то не так.

— А пассажиры и обслуживающий персонал как на вас реагируют?

— Курьёзы, связанные с тем, что пилот самолёта женщина, периодически происходят. Часто такие моменты возникают, когда мы прилетаем в российские аэропорты. За границей все к этому привычны. В AirFrance и Alitalia 20 % пилотов - женщины, а для российского наземного персонала это совершенно необычная история.

Когда в незнакомой компании я говорю, кем работаю, всегда появляется дополнительная тема для разговора. Люди думают, что во мне есть что-то необычное, раз я выбрала такую профессию. Иногда мне хочется прямо сказать: «Я обычный человек, обычная девушка, которая просто занимается тем, что ей нравится».

— А форма у вас от Армани?

— Мужчинам выдают форму по их размерам, единственное - могут немного ушить. С женщинами всё сложнее. Когда я стала профессиональным пилотом, на меня сшили форму, потому что у меня очень маленький размер. Но женщину, которая пришла на работу следом за мной, отправили на склад выбирать что-то из мужской одежды.

Потом с нами работал «Дом моды Виктории Андреяновой», шил форму по индивидуальной мерке. При этом каких-то особых различий между мужской и женской формой не было, мы сами просили сшить по фигуре китель, добавить пояс на пальто, а модельеры шли нам навстречу.

Сейчас женщин в авиации стало больше, и к нам стали относиться внимательнее. Пошив женской формы пытаются поставить на поток. Сейчас разрабатывается новая форма, и буквально на прошлой неделе всех женщин вызвали и спросили, как нам было бы удобно работать. Наверное, наша форма чем-то даже будет отличаться от мужской, в том числе головным убором.

— Ну, расскажите уже, каково это, держать штурвал?!

— В целом работа командира и второго пилота одинаковая: сперва один ведёт связь, а другой в этот момент пилотирует или контролирует работу автопилота. Потом мы меняемся. Однако командир принимает окончательное решение в важных вопросах.

После этого всё проходило в штатном режиме, на волнение просто не было времени. Ответственность, конечно, есть, и она мобилизует, но она никогда меня не пугала.

Я летаю на Airbus A320, это среднемагистральный самолёт, не рассчитанный на трансконтинентальные рейсы. Наша география - Европа и Россия до Иркутска.

Во Владивосток уже летают дальнемагистральные самолёты. Если я улетаю утром, то лечу часа два, например, в Прагу. Там час стоянка - и обратно. Если мы улетаем в восемь часов вечера, то стоим несколько часов в аэропорту, а под утро прилетаем обратно. Посмотреть ничего не удаётся, если у нас нет длинной стоянки с выходом в город.

Летать по России легче: у нас страна широкая, поэтому расстояния побольше и воздушное пространство не так загружено, как европейское. В европейском пространстве насыщенный радиообмен.

В кабине КВС и второй пилот общаются на английском, на русском говорим только на отвлечённые темы. В то время, когда мы переучивались с советской техники, было условие - выучить английский. Уровень должен быть приличным - это технический язык: вся документация на английском языке и все технические документы, сам аэробус тоже иностранный.

По количеству полётов в месяц есть лётная норма и норма рабочего времени. Лётная норма - 80 часов в месяц, продлённая норма - 90 часов. Соответственно, 800 и 900 часов в год. Многие пилоты соглашаются на продлённую норму, потому что так увеличивается зарплата.

У меня есть возможность переучиться на дальнемагистральный самолёт, но я не очень хочу.

Мне нравится улетать утром и прилетать вечером. У моих рейсов, конечно, тоже есть свои минусы: много ночных. Они съедают время, потому что весь день после рейса ты высыпаешься. На семью и общение с шестилетней дочерью остаётся совсем мало времени.

— А пилот может позволить себе быть суеверным?

— Мне повезло, у меня никогда не было отказов техники в воздухе. Были отказы на земле и как результат задержки рейсов. В воздухе, бывало, портилась погода, приходилось уходить на запасную полосу. Это нестандартные ситуации, они требуют внимания, но они штатные. Сочетание таких факторов, как боковой порывистый ветер, обледенение на полосе, длина полосы, усложняет ситуацию.

При посадке на короткую заснеженную полосу ты понимаешь, что должен сесть именно в знаки, в точке приземления - в ясную погоду с четырёхкилометровой посадочной полосой ты можешь позволить себе эту точку перелететь. Все эти ситуации отрабатываются на тренажёрах, полностью имитирующих все варианты. Раз в год на этих тренажёрах мы подтверждаем свою квалификацию - если не справиться с этим экзаменом, к работе не допустят.

После каждой авиакатастрофы в мире в каждой российской компании идёт реакция. Всегда издаются информационные документы, созданные на основе разбора катастрофы, мы с ними знакомимся. Проводится специальная работа - дополнительное обучение или занятия. Если какая-то ситуация когда-либо уже возникала, мы должны быть готовы предотвратить её, когда она возникнет вновь. Мы пытаемся извлечь максимум из ошибок. Изучаются даже незначительные инциденты.

Источник — Интернет

А почему, соббсно, "Первой в России женщиной – командиром воздушного судна" тут названа Уваровская? ИМХО, это не так:
Наша современница Нина Васильевна Литюшкина.
Нина Васильевна пилот авиалайнера, ни одна женщина в мире не налетала столько часов за штурвалом реактивного самолёта.
Статья из газеты "Аргументы и Факты":

Авиаледи.

Над женщинами-водителями мужчины любят подшучивать. Но вряд ли кто-то сможет бросить колкость в сторону этого рулевого. Нина Литюшкина управляет не машиной, а самолётом! Она пилот первого класса, много лет была командиром Ил-18, сейчас - пилот самолёта Ту-154. Общий налёт - около 24 тысяч часов! Это уникальный показатель даже для мужчин-пилотов. Литюшкина - единственная женщина-пилот в России и бывшем СССР, кто имеет столько безаварийных часов налёта.

Она училась и оттачивала своё летное мастерство в небе родной Мордовии. На своей «Аннушке» Нина Васильевна перевозила пассажиров и грузы во все уголки Приволжского округа. Доставляла врачей в труднодоступные районы, вывозила больных. С 1971 года она оказалась в небе Красноярского края, потом и вовсе расширила горизонты, стала летать в различные уголки нашей страны и ближнего зарубежья.

Нина Васильевна отлично владеет техникой пилотирования Ан-2, Ил-14, Ил-18, Ту-154. Имеет допуск к контрольно-испытательным полётам, может перевозить VIP.ов, летает в сокращённом составе - без штурмана, освоила полёты с использованием спутниковых навигационных систем. Кстати, в августе 2007 года пилотесса получила медаль Нестерова. Это самый почётный знак отличия в российской авиации. В авиакомпании, где работает Нина Васильевна, такая награда пока в единственном экземпляре.

Статья в газете "Красноярский рабочий" :

До-жи-ли! За штурвалом - летчики в серьгах!..

Она оторвала взгляд от приборов, повернулась к губернатору Лебедю и улыбнулась. Александр Иванович увидел обаятельную женщину в летном мундире, а вскоре узнал, что недавно Нину Васильевну Литюшкину поздравляли друзья и коллеги с 35-летием летной работы и безаварийным налетом 20 тысяч часов. Это среди женщин своеобразный мировой рекорд. Генерал галантно поклонился и вышел из кабины самолета. Через несколько минут вернулся, занес нарядную коробку конфет и подарил Нине Васильевне...

Ее коллега Альберт Николаевич Жуков, командир такого же типа самолета, сказал о ней кратко, но четко:

Стремилась в небо, мечтала, хотела, попала - через ДОСААФ!

И он прав: другого пути к этой профессии для девушек не было, только через спортивные аэроклубы. Не каждая смогла бы выдержать изнурительные испытания и беспощадный отбор. Всегда ведь считалось: пилотаж - дело мужское...

Нина родилась в ноябре 1942 года в мордовском селении Чуколы Ардатского района. Вскоре отец ушел на фронт, матери непросто стало справляться с четырьмя детьми, и Нина стала жить у бабушки. Татьяна Павловна дала девочке православное воспитание.

Вскоре после войны Нина посмотрела фильм "Ночные ведьмы" - о женском авиационном Таманском полке и его сражениях с фашистами. И эти "ведьмы" утащили ее в небо!..

Закончив среднюю школу, поработала в Саранске на приборостроительном заводе и поехала в Куйбышев. Здесь в аэроклубе сумела пройти первоначальную подготовку инструктора-планериста, совмещая ее с работой приемосдатчицы речного порта. А в табеле почти все отличные оценки, на "хорошо" сданы только "Уставы Советской армии" и "Основы воинского воспитания". Увы! Женскую психологию победить трудно...

Тогда же она освоила полеты на планерах Каи-12 с лебедки "Геркулес-3" и на Л-12 "Бланик", шла за самолетом... Отчаянная девушка совершила 172 полета, налетав почти 36 часов, более десяти из них - парящие, то есть самые виртуозные.

Дорога в небо продолжалась... Через два года Литюшкину направили в Центральную объединенную летно-техническую школу ДОСААФ СССР, которую она закончила в 1964 году по специальности "инструктор-летчик-планерист".

Обучалась в школе Нина на самолете Як-12, летала 476 раз, проведя в воздухе более 130 часов!.. Девушке присвоен первый разряд по планерному спорту. Литюшкина изъявила желание работать в Саранском авиапредприятии, где переучилась и на самолет Ан-2. Когда же налетала на Яке и "Аннушке" свыше двух тысяч часов, ее утвердили командиром самолета Ан-2. А затем в Кировоградской школе высшего летного пилотажа она освоила Ил-14 и Ан-24.

О Сибири в те годы много пишут и говорят, а молодость не терпит однообразия, и Нина Литюшкина соглашается трудиться вторым пилотом Ил-14 и

Ил-18 на Красноярском авиапредприятии. Через три года переобучается в Ульяновске на вождение корабля Ил-18 и получает приписку к Красноярскому 214-му летному отряду. Ее личное дело пополняется бодрящими строчками: "По состоянию здоровья годна к летной работе без ограничения, летает уверенно, в полетах вынослива".

На земле она бывает так мало, что едва поспевает написать письма родным да повидаться с задушевной подругой Галиной - медсестрой из поликлиники. Они словно сестры. "В дружбе нет купли-продажи, есть только честность и доверие, - утверждает Нина. - Боюсь я бессовестных людей, - добавляет она. - Если плохих людей вижу, обхожу стороной". Она считает, что "авиация - сфера порядочных людей".

Оттого, видно, Нина Васильевна никогда не усомнилась в своем выборе. И на летном мундире Литюшкиной прибавился второй знак "За безаварийный налет 7000 часов". И вновь Нина набирает скорость: в Ульяновске переучивается по курсу командиров кораблей самолетов системы Ту. Вот и снова высший пилотаж ее жизни - аттестационная комиссия в 1983 году утверждает ее на должность второго пилота Ту-154.

Нина Васильевна улыбается: "Из женщин России я одна летаю на "Тушке"...

В ее характеристике появляется запись: "Сложную, временами тяжелую работу выполняет наравне с мужчинами, не требуя скидок..." Далее вывод: "Достойна быть кандидатом в командиры корабля..."

Не будет тайной, что отделы кадров аэрокомпаний хранят страховку-распоряжение пилотов на случай гибели. Нина Васильевна завещает скромную сумму сестре Лиде. Говорим, конечно, о риске в летном деле. Она же как-то доверительно произносит: "Всевышний хранит нас!" Добавляет: "Буду летать, сколько живу!"

И это естественно. Небу - Нинина молитва, но матушка-земля однажды все-таки взяла свое - помогла испытать женское счастье с Сергеем, разделить с ним любовь к небу. Теперь она не только взлет с восторгом встречает, но и посадку. На земле ее ждут, здесь она с супругом взращивает сад, в котором каждый цветок, каждая травинка радостью сердце ласкает. Цветы Нина боготворит и сожалеет, что их нет среди неописуемых красот небосвода...

Но зато ей дано, как она утверждает, "всю Россию видеть с неба!.."

Т.е., она еще в СССР была уже КВС, и перешла с этим званием уже в новую Россию. Так шта...